Автогонки лучше смотреть по телевизору. Только так можно удержаться на острие происходящего. Я летел восемь часов в Португалию, чтобы нырнуть в гущу событий, увидеть соревнования WTCC воочию. А в итоге тупо пялюсь в монитор на стенке. Какой-нибудь криворожец сейчас так же грызёт ногти от возбуждения, глядя Eurosport в своём Кривом Роге. И какая разница, что он на диване, а я в двух шагах от трассы, в боксах первой российской заводской команды Lada Sport?

Будучи развращённым интерактивностью Формулы-1, я в шоке от информационного голода, который испытывает любая «конюшня» WTCC во время гонки. Оказывается, телеметрия здесь выгружается из бортовых компьютеров только по окончании заезда. То есть в каждом коллективе есть лишь пара-тройка человек, стопроцентно владеющих ситуацией в гонке. Это собственно пилоты. С ними держат связь гоночные инженеры и шеф команды Виктор Шаповалов. Остальные кучкуются у телевизора.

Пока машины на трассе, боксы накачаны напряжением. Кто-то находит на мониторе канал с трансляцией. На экране часто мелькает Lada Priora, но не та, что проводит сегодня первую гонку, а белый сэйфети-кар.

Живой спорт из паддока не виден: он зажат между высокими отбойниками, превращающими неровные улочки Порто в узкий и опасный трек. Каждые полторы минуты за бетонным забором проносится ревущий рой разноцветных крыш. Каких-то одиннадцать раз за гонку. Плановых пит-стопов не предусмотрено. Оттого неожиданно свернувшая на пит-лейн машина — словно разгорячённая девушка, забежавшая за солью с весёлой вечеринки у соседей. Предупредительная сирена — как неожиданный звонок в дверь. Волна горячего воздуха, оживление отлипших от экранов техников, автоматная очередь гайковёртов, облачко тормозной пыли и прощальный вздох пневмоподъёмника.

Вазовские машины наведываются в боксы чаще остальных — случаются и пилотские ошибки, и проблемы с надёжностью.

Она убегает с моей солью, и ощущение чужого праздника тает вместе с тонким ароматом духов в пустой прихожей. Так и здесь: над 35-градусным асфальтом вновь повисает неподвижное марево, в котором вязнет далёкий голос из репродуктора. Пара пожарных в раскалённых комбинезонах возвращаются к прерванному пит-стопом разговору. Какой-то деловой фотограф во флуоресцентном жилете чешет по пит-лейну, глядя себе под ноги. Так что там по телеку?

Уик-энд WTCC состоит из пятничных и субботних тренировок, квалификации в субботу и двух воскресных гонок. Во второй из них первые восемь пилотов стартуют в обратном порядке, то есть восьмой уходит в гонку первым. Действует сложная система весовых гандикапов — всё для обострения борьбы.Формат соревнований WTCC выстроен под требования телетрансляции. Хронометраж заезда ограничен, оказывается, для того, чтобы машины не успевали разъехаться по трассе. Маркетологи хотят видеть свои машины в постоянной плотной борьбе. Чтобы на экране было побольше автомобилей. В результате все одиннадцать кругов гонки пилоты едут на пределе возможностей. Трасса в Порто сочетает прямики, где машины едут 210–215 км/ч, и «затычные» ретардеры под первую передачу.

Словом, гонку я не видел. Сам же паддок, полный разноцветных шатров, механиков с озабоченными лицами и праздношатающейся публики, больше всего похож на ярмарку. Собственно, это она и есть — ярмарка тщеславия. По эту сторону ограждения работает отлаженный маркетинговый механизм, в котором спорт используется в качестве заводной пружины. Пока пилоты бьются на трассе за очки, здесь идёт сувенирная война за кошельки и сердца португальцев, купивших билеты в паддок.

Когда доходишь до базы Сеата, оказываешься внезапно окутанным запахом солярки. В этом сезоне заводская команда едет только на тяжёлом топливе. А сеатовские частники — на бензиновых Леонах 2.0 TFSI.

Технорынок раскинулся в двух шагах от океанского побережья. У каждой команды свой ларёк. Вот ООО «Сеат» ведёт бойкую торговлю брендированной одеждой и масштабными модельками. Рядом шашлычная. Чуть поодаль подобная забегаловка с баварскими сосисками, а при ней игровой клуб с парой гоночных компьютеров. Здесь же, кажется, и автосалон: шеренгой стоят новенькие серийные BMW. За ними — торгово-развлекательные павильоны Chevrolet, украшенные парой жёлтых Корветов.

А вот то, что ещё недавно называлось «Аттракцiонъ В. Шаповаловъ и русскiя медвъди». Russian Bears Motorsport — первая российская команда в WTCC. Причём пришла она сюда из Голландии, где Шаповалов, отлаживая работу коллектива, взял бронзу местного турингового чемпионата на «трёшке» BMW E46. В мировом первенстве россияне сначала тоже решили попытать счастья на BMW, но потом пересели на «сто шестые» Лады. Те, кто не понял перспектив такого манёвра, только покрутили пальцем у виска. А Шаповалов, закрепившись в серии, переложил финансовое бремя содержания команды на плечи АвтоВАЗа и теперь получает зарплату в Тольятти, распоряжаясь многомиллионным бюджетом.

Справа — шеф команды Lada Sport Виктор Шаповалов, слева — её спикер Дирк ван дер Шлюйс. Дирк, кстати, как и Шаповалов, в прошлом гонщик. И тоже владеет собственной «конюшней» — командой Subaru Poland, выступающей в польском чемпионате по ралли. К слову, Lada Sport только что переехала в Бельгию, чтобы расположиться именно на базе команды Дирка. Такая вот бизнес-синергия.

Вывеску поменяли: нынче это Lada Sport. Судя по виду павильона, оптовики. На мелочи не размениваются: ни игровых автоматов тебе, ни сувенирки, не считая плакатов с Приорой... Только автомобиль рядом с павильоном выставлен. Зато какой! Эксклюзивная Kalina с полным приводом и турбомотором 1.6. Жёлтая, в тюнерских наклейках, колёсные диски чёрные, капот чёрный — с горбом воздухозаборника. Выглядит эта «перспективная разработка» как бешеный шмель, но очень уместно — рыночно.

Демонстрационная Kalina приехала в Порто своим ходом. Изначально её планировали использовать в качестве медицинского автомобиля на гонках, но решили не нарушать единообразия Приор-блондинок, обслуживающих соревнования.

Помимо трёх боевых Лад на трек в Порто вышло и несколько почти серийных Приор — в пошитых на заказ белоснежных ливреях автомобилей безопасности. Технология такого стайлинга проста — хоть сейчас на конвейер: на стандартные бампера и пороги цепляются юбки. Сзади — с посеребрённой имитацией диффузора. Всех отличий от того, что продаётся в любом таксопарке, — укороченные, более жёсткие пружины и приличные шины на симпатичных 17-дюймовых дисках. АвтоВАЗ, между прочим, подумывает о производственных перспективах таких вот «подогретых» Приор. Возможно, их дополнят модифицированным блоком управления двигателя (с прибавкой сил в двадцать) да механизмом переключения передач с укороченными ходами. Причём двигатель может быть с несколькими степенями форсировки — кому-то приглянется Priora Sport, кому-то Super Sport.Вазовцы говорят, что у рынка есть потребность в такой машине. Ведь, в отличие от того же Логана, Приору покупают не только дачники, но и любители погонять «на районе». Мне как-то не по себе от мысли, что улицы провинциальных городов заполнят «заряженные» Лады. Пусть Priora — самый безопасный отечественный автомобиль, но всё же не самый безопасный на рынке.

Тольяттинцы приехали со своей теплицей — каркасным куполом, обтянутым полиэтиленом. Вероятно, теплица предназначена для выращивания так называемой медиаотдачи. Это нечто чрезвычайно питательное для отечественного автопроизводителя, чьё имя плохо известно за границей. До сих пор медиаотдача росла только одного сорта — косвенная телереклама. За первые четыре этапа нынешнего сезона гоночные «десятки» засветились в телетрансляциях WTCC на 3,2 миллиона евро. Теперь в парнике вызревают те, кто будет расширять медийное поле за счёт газет, журналов, радио и интернета. Я, как вы поняли, тоже тут прею — с фотоаппаратом и диктофоном.

В обоих заездах дебютного уик-энда Priora финишировала. Что неплохо. В первой гонке она была 18-й из 24 стартовавших, во второй — 15-й из 22 машин. Причём как новенькой ей полагалось 60 кг балласта.

Информационный повод — премьера новой гоночной Приоры, которая пришла на смену «десятке» ВАЗ-21106. Морщусь по автожурналистской привычке: серийная Priora так долго и мучительно прорастала сквозь «десятку», что назвать её новой язык не поворачивается. Но спорт совсем другая история. Видоизменённый кузов, доработанный мотор, иная аэродинамика — это месяцы конструкторских работ, тома проектной документации, пройденная заново процедура омологации и, главное, мучительный поиск настроек. Эта Priora — действительно новая.

Джеймс Томпсон (слева) — дважды чемпион британского кузовного чемпионата BTCC за рулём хэтчбека Vauxhall Astra, а лучшим достижением Джеймса в мировом туринге стало третье место, завоёванное на седане Alfa Romeo 156. У нового первого пилота глаз горит: ему предстоит участвовать в доводке новой машины. Доводке под себя — это очень круто по спортивным меркам.Для Шаповалова этап в Порто стал первой гонкой, проведённой «на ногах». Говорит, сконцентрироваться и на пилотаже, и на управлении заводской командой невозможно.

Шаповалов уверен в ней настолько, что решился посадить в Приору приглашённую звезду — англичанина Джеймса Томпсона. Из-за этого шефу пришлось освободить своё место призового гонщика и довольствоваться отныне работой тест-пилота. То есть ходить пешком: денег на тесты у команды пока нет. Зато Томпсон пришёл со своим гоночным инженером Марко Каловоло (на фото справа) — их колоссальный опыт должен частично компенсировать нехватку тестов.

Несмотря на то что Lada — полноценный член заводского пула в WTCC, на Приору в паддоке смотрят косо. Хотя приход в команду Томпсона воспринимается как событие.

Загвоздка в том, что это не Priora. Точно так же, как гоночная «сто шестая» не имеет ничего общего с двухлитровой «десяткой», выпускавшейся ОПП АвтоВАЗа и фирмами-сателлитами. Реальные Лады на трассе в Порто — только белые автомобили безопасности. А боевая Priora стоит 300 тысяч евро — это 275-сильный кит-кар с форсированным до предела двигателем фирмы Oreca, оригинальными подвесками, разработанными инженерами Шаповалова, и аэродинамикой, вылизанной в заводской трубе. Это турбийон Breguet в корпусе Второго часового завода.

Опелевский двухлитровый «атмосферник» C20XE под капотом Приоры — наследие эпохи детройтско-тольяттинской дружбы. Шаповалову удалось омологировать Приору с этим двигателем, хотя серийной версии с опелевским мотором нет. Агрегат чисто спринтерский: отдача 275 л.с. и 245 Н•м — почти предел форсировки. Однако в команде ждут ещё как минимум одну эволюцию опелевской «четвёрки», прежде чем в 2011-м её сменит наддувный двигатель 1.6. Причём Шаповалов говорит, что это будет двигатель Lada. Мне почему-то кажется, что всё-таки Renault.Выхлопную систему Приоры Шаповалов приводит как пример западного подхода к работе. Модель выпуска была сделана пожилым специалистом, командированным из фирмы Oreca, прямо на голландской базе Лады — в течение одного дня с единственным перерывом на чашку кофе.

В WTCC гоняются только моноприводные машины, но разрешена любая омологированная коробка передач. Для секвентальных трансмиссий, как, например, шестиступенчатый Hewland у Лады, регламентом предусмотрено 20 омологированных пар, а главная передача остаётся неизменной. У коробок с избирательным механизмом переключения (такими пользуется, в частности, BMW) передаточные числа остаются постоянными, зато меняются главные передачи. Наличие секвентальной коробки пенализируется 30 килограммами балласта.

Передняя подвеска с регулируемыми газонаполненными амортизаторами Sachs ждёт очереди на модернизацию: следующая версия будет с регулируемым углом наклона стоек — для большего кастора.

Задняя подвеска со стойками McPherson и парными нижними рычагами, собранными на подрамнике, создана командой Шаповалова. На заводе такая самодеятельность вызвала неоднозначную реакцию. Однако ездить на мировом уровне с полузависимой конструкцией невозможно.Кстати, Шаповалов считает, что не стоит пытаться перекладывать инжиниринговые задачи, стоящие перед командой, на плечи аутсорсеров. Необходимо привлекать людей в команду, создавать собственную инжиниринговую базу. Потому что чужаков очень сложно заставить делать то, что нужно команде, тонко подстраиваться под её потребности. Или это просто Ладе не по карману?

Как такой автомобиль выступает в чемпионате для производителей, где должны гоняться машины, максимально приближенные к серийным? В техническом регламенте же чётко сказано: «Допускается усиление подвески, конструктивно идентичной промышленной». Как-как? С разрешения Международной автомобильной федерации, конечно. Раз двухлитровая Priora омологирована FIA, значит, Шаповалов убедил чиновников федерации в существовании такой машины. Естественно, не без помощи АвтоВАЗа: завод с самого начала помогал «Медведям» с оформлением документов для омологации.

Ключевые фигуры. Владислав Незванкин (слева) руководит управлением спортивных автомобилей на АвтоВАЗе, а Марчелло Лотти — промоутер чемпионата WTCC. Незванкин помог Шаповалову с омологацией Лад, а Лотти следит за тем, чтобы они не выглядели слишком бледно. Незванкин хорошо известен в России как основатель фирмы «Торгмаш». Помните противостояние лукойловских и торгмашевских «десяток» в российском «туризме» конца 1990-х? Незванкин выступал в кроссе и трековых гонках, а сейчас ездит в кубке Lada Kalina на пару с моим бывшим коллегой по Авторевю Рустамом Акиниязовым — он тоже теперь на АвтоВАЗе и сыграл не последнюю роль в реализации проекта Lada Sport WTCC.

Да и у организаторов WTCC особые представления о букве закона. Промоутеры серии заинтересованы не только в привлечении новых производителей, но и в обеспечении их конкурентоспособности. Слабая команда, которая плетётся в хвосте, не попадая в телекамеры, быстро уйдёт. Чтобы подобного не случилось, в WTCC действует специальная техническая комиссия: при достаточном обосновании она разрешает командам вносить изменения в конструкцию машины, не предусмотренные омологацией.

На уик-энд каждому автомобилю положено не более 20 шин, причём только 12 из них могут быть новыми. Остальные — из зарегистрированных на каком-то из предыдущих этапов. Если же это первая гонка в сезоне, то в распоряжении гонщиков 16 новых покрышек. В WTCC используется моношина Yokohama Advan: по одному типу смеси для сликов и для дождевых шин. Даже при такой оптимизации расходов выходит дорого: почти по 400 евро за колесо.Специальный бензин с добавкой биоэтанола — ещё 3500 евро на уик-энд. Расход топлива в боевом режиме у Приоры — примерно 40 л на 100 км.

Три члена техкомиссии — местные боги. Они знают всё обо всех. С каждой машины они снимают свою телеметрию, параллельную командной. На основании этих данных выносится решение о тех или иных поблажках для команды. Если бы «Медведи» Шаповалова продолжали выступать на «трёшках» BMW, они бы никогда не смогли воспользоваться прелестями такого механизма. Ибо вносить изменения в конструкцию BMW вправе только сами баварцы.

Сегодня Лады соперничают с пилотами-частниками. Иногда довольно жёстко. После каждой из гонок в Порто Кириллу Ладыгину (справа) приходилось выслушивать упрёки от датчанина Кристиана Поулсена (его машина — позади «сто шестой» Ладыгина на фото вверху), которого Кирилл упорно не желал пропускать. «Если ты такой быстрый — обгоняй», — выслушав Поулсена, произносит Ладыгин. С характером парень!

Получается, если хочешь машину, которая будет эволюционировать, открой свой автозавод. Или выдай себя за заводскую команду. Имея негласную договорённость с АвтоВАЗом, Шаповалов пошёл именно по второму пути. Очень грубо говоря, они вместе обманули FIA. Или пришли с федерацией к соглашению. А дальнейший прогресс машины зависел от личного умения вести переговоры с техкомиссией. «Любое изменение должно быть обоснованно. Хочешь изменить точки крепления подвески — убеди их в том, что у базовой машины слишком большие крены», — приводит пример Шаповалов.

Шаповалов и гоночный инженер Томпсона итальянец Марко Каловоло. Каловоло начинал в 1970-х техником фирмы Lancia на полигоне Ла-Мандрия. Он прошёл путь от техника раллийной команды Lancia Martini Rally Team до технического директора серии Inernational Formula Master и владельца собственной консалтинговой компании Hexathron. В разное время Марко был гоночным инженером Джанкарло Физикеллы, Алессандро Наннини, Фабрицио Джиованарди и нынешних соперников Томпсона по WTCC — Ларини (Chevrolet) и Фарфуса (SEAT). В команде Lada Sport Марко пока не всё до конца понятно.

«У нас есть приличный мотор, мы готовы пробивать модернизированную переднюю подвеску и плоское днище. А вообще, мы уже получили достаточно поблажек», — продолжает он. Ещё бы! Как вам задние стойки McPherson и элегантные алюминиевые переходники спереди, которыми соединены с поворотными кулаками амортизаторы? Серийной Приоре такие даже не снились. То, как Lada Sport проводит через комиссаров конструктивные изменения для Приоры, напоминает сказку «Каша из топора».

В конце сентября в итальянской Имоле Priora полностью вытолкает «сто шестую» из команды. Старые машины сделают гоночными такси или продадут клиентам. Да-да, клиентскими Ладами уже вовсю интересуются в Европе. Народ осознаёт: русские машины будут быстрыми. А первые вазовские частники, чем чёрт не шутит, могут рассчитывать и на особую благосклонность завода.

Одна из технических особенностей, которую Priora унаследовала от «сто шестой» Лады, — длинная рулевая рейка ZF. Она здорово усложняет жизнь пилотам на таких закрученных трассах, как Порто. Первое, что потребовал Томпсон, после тестов Приоры, — изменить передаточное отношение механизма. Теперь один оборот руля будет двигать рейку на 67 мм вместо прежних 45. То есть если сейчас руль делает чуть больше двух с половиной оборотов от упора до упора, то будет ровно два. Ещё один повод для обращения в техкомиссию FIA?

Хотя Шаповалов болезненно морщится, когда Джеймс, например, или его гоночный инженер пеняют на нехватку мощности у Приоры. «Пока нам хватит. Сейчас такое время, когда не стоит просить всё подряд. Мы должны показать себя в отношениях с FIA серьёзными партнёрами, а не попрошайками». Знаете, мне в какой-то момент показалось, что Ладе просто противопоказано стремительно прогрессировать. Иначе ей подрежут крылья. Пока Priora плетётся в хвосте, на неё никто не обращает внимания. Завод получает свою медиаотдачу — и все счастливы. Но когда Lada вдруг понесётся, как на практике в Брэндс-Хетче, не появятся ли у соперников вопросы к Шаповалову или к техкомиссии?

Голландец Яап ван Лаген (на фото в центре), второй пилот команды, — мастер на все руки. Он преуспел в самых разных дисциплинах: от формул до ралли и дрифтинга. В Порто Яап провёл не самый удачный уик-энд. Будучи самым быстрым из наших, Яап сначала размолотил подвеску во время практики, а затем, неплохо квалифицировавшись, стал жертвой чужой ошибки на старте. Машина — самая свежая из «сто шестых» — сильно пострадала в аварии, в связи с чем ван Лаген переживал, что ему придётся пересесть на «ушатанный» автомобиль Шаповалова.

Впрочем, как я понял, жульничают все. И при этом в WTCC не принято кидаться друг в друга тухлыми помидорами. Здесь собираются тесным кругом — по одному представителю от каждого производителя — и вместе с организаторами ищут компромиссы. Так было, когда вдруг стали уезжать ото всех дизельные Сеаты, так будет, если кто-то вдруг заметит, что быстрая красная Priora совсем не похожа на медленную белую с мигалками.

Складывается впечатление, что единственного русского пилота Ладыгина держат в родной команде за пасынка. Это в России он звезда, а тут — актёр третьего плана. Его машина готовится по остаточному принципу, а с новым гоночным инженером англичанином Дарреном Папвортом (справа) Кириллу ещё только предстоит найти общий язык. В буквальном смысле: Кирилл форсированными темпами учит английский. У Папворта, кстати, большой опыт работы не в кольце, а в ралли, в частности с командой Prodrive.

Хитрят все, но никакая заводская команда, кроме Лады, не пустит меня, российского журналиста, в свои боксы. Это так же верно, как то, что ни один отечественный легковой автомобиль не способен пока петь на мировой сцене вживую. Приору втащили в элитный спорт за уши — я рад за неё. Не имею ничего против. Лишь бы кто-нибудь не взялся трубить об этом как о великом достижении. Не стоит валить в одну кучу спортивные амбиции команды, маркетинговые интересы завода и национальную гордость. Я вот искренне желаю нашим успехов в WTCC. Главное — не путать это действо с действительностью. Лады едут в темпе с «трёшками» BMW, Леонами и Крузами только на голубых экранах.

Между прочим, Chevrolet Cruze — ещё один отличный пример того, как регламент прогибается под «фирмачей». У стандартного Круза, как и у Приоры, сзади скручивающаяся балка. А у гоночного — многорычажка. Более того, Cruze — единственный автомобиль в пелотоне, который едет с пластиковыми стёклами: техкомиссия FIA сделала такое исключение для снижения центра масс у изначально слишком высокого автомобиля. Жульничают все — в меру возможностей. А когда жульничают все, то это вроде как становится правилами игры. Или нет?

Подиум в WTCC выглядит нарядно тоже только по телевизору. Зрители в этом мероприятии участия не принимают — только команды и журналисты. Оттого со стороны церемония награждения выглядит совсем не пафосно.

Важнее всего ощущение грядущих перемен. Команда Шаповалова — первая ласточка. Вы думаете, зря «Лукойл» посадил Алексея Дудукало за руль Сеата в дочерней серии Leon Eurocup? Это артподготовка перед приходом в WTCC. Когда? Году в две тысячи одиннадцатом, когда на волне обновления техтребований придут новые производители. Раньше поговаривали о планах Лексуса. Теперь считается, что это будут Ford и Subaru, а возможно, ещё и Mazda.

Через пару недель после Порто, во время практики на британском треке Брэндс-Хэтч, Джеймс Томпсон стал восьмым на сбросившей часть балласта Приоре. Прогресс. Правда, в двух гонках по разным причинам блеснуть не удалось: 18-й и 22-й результаты.

АвтоВАЗ должен закрепиться в чемпионате. Ведь Priora — хоть и перспектива, но краткосрочная. Если спортивная программа не заглохнет, то новую серийную машину на мегановской платформе, известную как «Проект С», будут запускать одновременно по всем фронтам — в автосалонах и на гоночных трассах. Управление спортивных автомобилей АвтоВАЗа уже готово внести свою лепту в разработку новой машины — сразу добавить Ладе бойцовский ген. Чтобы не пришлось снова варить кашу из топора.

Новый образ

В вопросах аэродинамики Priora определённо на одном уровне с лучшими машинами в паддоке, говорят тольяттинцы. Ведь в распоряжении команды — заводская труба и люди, умеющие ею пользоваться. Над обвесом гоночной Приоры дизайнеры работали прямо в тоннеле аэродинамической трубы. Проблема в том, что серийная Priora хоть и симпатичнее «десятки», уступает ей в аэродинамической эффективности. А гоночную Приору нужно было сделать более обтекаемой, чем «сто шестую». Задачу решили за три месяца безвылазного бдения на прецизионных весах («Нам бы месяцев девять!» — говорит вазовский дизайнер Андрей Рузанов). Кстати, «фирмачи», по словам вазовцев, не могут позволить себе такую работу — чересчур дорого. Оттого их обвесы подчас выглядят слишком утилитарно.

А боди-кит для гоночной Приоры разрабатывался в том числе с учётом эстетических соображений. Рузанов с удовольствием приводит в пример передние крылья. Расширители арок, говорит, можно было сделать просто функционально плоскими, но поверхность «наполнили», добавив небольшой радиус (мол, так свет играет, придавая детали промышленный вид).

Андрей Рузанов известен по проекту гоночного прототипа Lada Revolution и экспериментального купе, созданного на базе боевой машины.

К премьере Приоры было произведено около 20 кит-комплектов из полиэфирных композитов. Всё-таки туринг — контактная дисциплина. Компоненты наборов разрабатываются с учётом «технологии эксплуатации»: то есть при аварии обвес должен рассыпаться на небольшие, легко заменяемые фрагменты. Каждый набор — два бампера, накладки на пороги, передние крылья и расширители задних арок — весит около 14 кг. К следующему сезону, возможно, у Приоры появится углепластиковый костюм, пошитый каким-то обнинским «почтовым ящиком» из тех, что входят в Рособоронэкспорт.

А вот пару крупных воздуховодов вместо привычной фальшрадиаторной решётки технические комиссары FIA сочли не соответствующими регламенту. В ближайшее время этот элемент должен быть заменён на нечто более близкое к серийной детали. Кстати, внимательный взгляд заметит не только новые ноздри, но и видоизменённую кромку капота — маленький, но важный штрих с точки зрения снижения коэффициента C_x.

Сам капот штатный, правда, с вытяжками для вентиляции подкапотного пространства. Их положение тоже определяется в трубе. Вообще, тольяттинцы считают работу над аэродинамикой законченной на 90% — осталась тонкая доводка. В том числе работа по применению элементов плоского днища. Пока эксперименты в этом направлении не дают существенного выигрыша — днище Приоры и так оптимизировано по сравнению с «десяткой».

Обратите внимание: у Приоры нет переднего сплиттера, как у тех же Сеатов, например. Тольяттинцы говорят, что дополнительно загружать передок просто не понадобилось. В спорте важно, чтобы на автомобиль не действовала избыточная прижимная сила — она снижает скорость. А, например, стандартная ниша под номерной знак, как показали эксперименты в трубе, никак не влияет на аэродинамику.

Облегчённый бампер сверху и до уровня центра колеса должен повторять форму стандартного. Хотя серийный чуть уже. Отверстия от штатных противотуманок здесь используются для охлаждения тормозов. Вылизывая аэродинамику, инженеры и дизайнеры перебрали около тридцати вариантов боковины переднего бампера — критически важного элемента для снижения сопротивления воздуха.

Задний бампер должен быть как штатный. Зеркала заднего вида — серийными. У Приоры, кстати, два вида зеркал: один лучше с точки зрения грязезащиты и шума, другой — с точки зрения аэродинамики. Последний и достался гоночному автомобилю. Полости расширителей задних арок (на фото внизу) пока открыты, но команда уже пожаловалась: в них собираются «червяки» (куски шин, которыми усыпана трасса) и мусор — машина набивает карманы ненужным балластом.

Движущая сила

Телевидение — важнейшее из искусств в автоспорте, а вещательный центр канала Eurosport — святая святых, куда меня привели на небольшую экскурсию. Франко-бельгийская бригада освещает этапы WTCC с самого старта мирового первенства в 2005 году. Два дня телевизионщикам требуется на подготовку: проложить 60 километров кабеля для тридцати с лишним камер.

Режиссёр прямого эфира (в центре) в основном сосредоточен на головке пелотона, а его ассистенты подсказывают, где ещё в гонке происходит «движняк». Изображение со всех камер записывается на жёсткие диски, так что в любой момент можно сделать повтор чего-то упущенного. За стеклом в шумоизолированной капсуле сидит звукорежиссёр трансляции. Отдельная бригада (слева) контролирует качество картинки, корректируя в течение дня цветовой баланс, яркость и контрастность.

Изображение в формате HD (WTCC — единственный чемпионат мира с такой картинкой; жаль, такой она не транслируется в боксы) записывается на жёсткие диски. Причём Eurosport не только выдаёт 15 часов прямого эфира, но и монтирует «в поле» 26-минутные дайджесты по результатам заездов, новости, а также программу WTCC Inside, рассказывающую о жизни какого-нибудь отдельного гонщика во время уик-энда. Сигнал отсюда получают 65 каналов, прямой эфир идёт в 92 странах, включая Австралию с Новой Зеландией, Японию, Китай и Индию. Компания использует три спутника: над Польшей, Сингапуром и почти над Мехико.

Перед исполнительным продюсером трансляции (на фото) лежит досконально расписанный график. В нём указано всё вплоть до того, какого пилота и в течение какого времени будут показывать в тот или иной момент эфира. Жёсткое расписание необходимо — стартовый взнос, уплаченный командами-участницами, подразумевает примерно равные доли эфирного времени. Комментаторы, вещающие на основных языках — английском, французском или немецком, — работают на трассе, а 17 национальных — по домам. Не оттого ли так уныло бывает их слушать?

Русские

Монокубок SEAT Eurocup проводится как серия поддержки параллельно этапам WTCC. Бюджеты тут скромнее: сезон для двух машин обходится в полмиллиона евро. Сами автомобили — с почти серийными бензиновыми турбомоторами 2.0 TFSI и роботизированными коробками DSG. К слову, в России гоняется одна такая машина, и её бизнес-драйвер пользуется только автоматическим режимом трансмиссии. В Порто командам младшей серии отведены дальние места в паддоке. Едва ощутимый океанский бриз колышет российский триколор — в Еврокубке выступает команда с незатейливым названием Team Russia.

В команде Team Russia пара молодых пилотов: Антон Маркин и более быстрый Олег Петриков (на фото в центре слева). Наставляет ребят спортивный директор коллектива Михаил Михайлович Девель (внизу) — обаятельнейший раллийный динозавр времён советской заводской команды АЗЛК.

Кроме подопечных Девеля «в Сеате» едет и Алексей Дудукало (слева) — универсальное оружие «Лукойла». Лёшу обслуживает итальянская команда Ragnoni Motorsport (её шеф с внешностью головореза, синьор Раньони, — на фото справа). Обслуживает на первый взгляд левой пяткой. Но Дудукало всё равно быстрее ребят из «Тим-Раши», где все самозабвенно вкалывают. А всё оттого, что, как говорит Михал Михалыч Девель, русским ещё учиться и учиться. Учиться наши предпочитают у англичан: дескать, им нет равных по способности делиться гоночным опытом.

Трудно передать, как приятно видеть такое же стремление к знаниям не только в команде второго эшелона, но и в боксах Лады. Я привык к тому, что отечественные спецы всегда точно знают, как надо делать. За что ни возьмись — у русских найдётся готовое решение. По первому требованию вам представят рецепт идеальных духов, не вынимая головы из сточной канавы, или подготовят проект суперавтомобиля — прямо не слезая с телеги.

Работа с телеметрией — важнейшая часть поиска скорости. Пилоты разбирают не только данные, снятые со своих машин, но и показатели партнёров по команде. Интенсивнее всего с телеметрией работают Яап и Джеймс, а Кириллу пока мешает языковой барьер. У пилотов, кстати, есть и маленькие видеорекордеры — для разбора, например, гоночных инцидентов.

А тут всех объединяет осознание глубины той ямы, из которой предстоит выбираться. Многолетние наработки в нашем недоспорте не стоят ни гроша в паддоке WTCC. Высокую науку побеждать нашим приходится учить с азов — с искусства быть последними. Кольцевые автомобильные гонки мирового уровня — столь тонкая материя, что крохотная ошибка, допущенная на нулевом уровне подготовки машины к соревнованиям, не даст выстроить архисложную пирамиду победы.

Тут как в стихотворении про гвоздь, которого не нашлось в кузнице. Неточно выставил горизонт для опор, на которые ставится автомобиль при настройке геометрии подвески, — не попал в требуемые углы установки колёс. Ошибся с углами — получил чуждый гонщику неуправляемый болид. Дальше можно искать баланс настроек в течение всего уик-энда, но так и не подобрать нужные параметры. А кроме шасси есть ещё двигатель, коробка передач, блокировка дифференциала, угол атаки антикрыла, балласт... Собрать этот паззл без инструкции можно только при наличии чёткого системного подхода. Именно его не хватает русским в больших гонках.

За кадром

Помимо гонок WTCC в Порто проходят и соревнования классических автомобилей, правда, в разные уик-энды. Тому, кто хотел бы принять участие, но ещё не обзавёлся автораритетом, стоило заглянуть в павильон Automobilia, кладовую автомобильной истории. Местные коллекционеры выставляют тут на продажу любопытные экземпляры: за родстеры Jaguar E-type (в центре) просят по 100 тысяч евро, за BMW M1 (слева внизу) — 160 тысяч, за Bugatti Type 57 (справа внизу) — 450 тысяч. Самый дорогой экспонат — Mercedes-Benz 630 (вверху) с единственным в своём роде кузовом ателье Carroceria Castagna за 600 тысяч евро. Ну, а коли в кармане не больше полтинника — рядом продаётся всё то же самое, но в масштабе 1:43.

Португалия — беднейшая страна Евросоюза, но местное население сходит с ума по автоспорту. И вообще по всему, что связано с автомобилями. По идее, журналисту на этапе WTCC должно быть скучно, но меня так увлекла спортивная кухня, что памятник рыбакам — огромный стальной невод, натянутый на берегу океана, — оказался единственной местной достопримечательностью, попавшей в объектив моей камеры.