Вспомнился мне американский фильм «Спартак» 1960 года. Как Спартак направляет свои войска против Красса и его легионов. Как рабы недолго «ведут в счёте», а потом терпят разгромное поражение. Как потом Спартак и Антоний, с остатками своей армии, оказываются в плену. И вот кульминационная сцена — Красс обещает всем пленникам: если они укажут на мёртвого или живого Спартака, их пощадят. Спартак, блестяще сыгранный Керком Дугласом, поднимается, но прежде чем он успевает что-нибудь сказать, Антоний в исполнении мощного Тони Кертиса кричит: I’m Spartacus! Я — Спартак! И тут один за другим поднимаются окровавленные и измождённые в бою рабы, выкрикивая: I’m Spartacus! В этих словах звучит: «Я устал, мне плохо, но я помогу товарищу!» Объединённый порыв возвышает всех участников восстания и пусть ненадолго, но спасает лидера от казни.

В московских пробках мы тоже на поле битвы. И всегда одерживаем победу — оказываемся дома или на работе.

Только чаще всего неблагородно наше ратное мастерство. Мы не пропускаем соседей по потоку, подрезаем, не говорим «спасибо» и злобно ругаемся друг на друга. Парадоксально, но в этот момент мы тоже едины. Мы сплочены в порыве агрессии, а в каждом отдельном «я — Спартак!» звучит: «Я устал и чихать на всё хотел!» Что мешает нам, выезжая на дорогу, выкрикнуть совсем другое «я — Спартак!», положительно заряженное? Созидательное. Ведь это ежедневная реальность любой европейской страны. Тем более что любой из нас, оказываясь за рулём в Европе, не противится местной традиции пропускания автомобилей с второстепенной дороги на главную. Мы с удовольствием воспользуемся приглашением ползущего в пробке по главной дороге водителя. А тот, в свою очередь, прекрасно знает, что никто не станет щемиться вслед за вами. Каждому свой черёд — так и едут спокойно один за другим. А дома... Как будто о принципе «молнии» и не слышал никто. Все ломятся одновременно, не разбирая дороги, не заботясь о том, чтобы предупредить соседа по потоку о своих намерениях. Знаете, в рамках движения за вежливость «Я — Спартак!» необязательно всем подряд улыбаться или утруждать себя благодарным помигиванием аварийкой в адрес пропустившего вас водителя. Начать можно с банального включения поворотника при перестроении. Чего проще! А ещё попробуйте получить удовольствие от парковки какой-нибудь блондинки — потерянные в ожидании три минуты не изменят ничего в масштабах вечности. Поберегите нервы.

Вернуться к первоначальному значению фразы «Я — Спартак!» гораздо легче, чем кажется.

В одной работе по истории английского языка я рассматривала пословицу An exception proves the rule. На русский язык её перевели так: «Исключение доказывает правило». Хотя как это возможно логически, сказать никто не может. Всё просто: раньше глагол to prove значил «тестировать, проверять» (что, кстати, зафиксировано, например, в автомобильной терминологии: proving grounds — полигон). Так что на самом деле исключение правило проверяет. Но россияне, особо не задумываясь, пользуются устоявшейся идиомой по привычке. Так и на дороге. С давних пор мы считаем, что машина даёт человеку статус (а мигалка, видимо, бессмертие). И приоритет у нас имел всегда тот, у кого машина дороже. Но время идёт, и за последние 20 лет жизнь изменилась. Машины сегодня есть у многих: дорогие или дешёвые — все они стоят в одних и тех же пробках. А мы по привычке, не задумываясь, приравниваем вежливость на дороге к слабости, а наглость — к свободе.

Но даже римские рабы знали, что высшее проявление свободы — великодушие.

Если мы с вами не изменим действительность, то так и будем всю жизнь доказывать правила исключениями. Ведь мир вокруг меняется, а мы — нет. В конце концов, кто-то должен первым повести себя на дороге вежливо. Пусть это будет флэш-моб «Я — Спартак!». Начнём с себя и прямо сегодня — тогда и исключений не останется, а с ними — и мигалок. Любопытно, кстати, как в английский язык попадёт наше протестное синее ведёрко: просто как blue bucket или превратится в bucket of justice? Ведро справедливости.